«Зрение есть чудный дар богов! Каждая тварь, все существа на Земле живут светом. И растения поворачиваются к свету, а слепой должен пребывать в вечной ночи, в вечном мраке. Его не радует свежая зелень лугов и прелесть цветов. Он не может созерцать освещенные солнцем снежные вершины гор. Умереть — это что?! Вот жить и не видеть — это несчастье». Фридрих Шиллер Задумавшись, я машинально перебираю ученические тетради, стопкой лежащие на моем рабочем столе. Это непростые тетради: ни в клетку, и ни в линейку Они составлены из листов плотной белой бумаги и пишут в них не ручкой, а грифелем, специальным приспособлением, предназначенным для письма по рельефно-точечной системе Брайля. И дети, которых я обучаю, не обычные дети - это незрячие дети. И я тоже незрячий, незрячий учитель-тифлопедагог, иначе говоря, учитель, занимающийся обучением слепых детей. Скоро они придут, чтобы узнать результаты своей работы. А пока… А пока благодарная память уносит меня в далекий 1960-й год, когда и я семилетним ребенком был привезен родителями в школу-интернат для слепых детей. Этот день, 28 августа 1960-го года, я до сих пор помню в мельчайших подробностях. Стояла еще жаркая погода, хотя во всем уже чувствовалось дыхание осени. Школа располагалась в сельской местности, и дети, приехавшие с летних каникул, с утра до вечера находились на свежем воздухе. Мы быстро перезнакомились и занялись своими нехитрыми детскими играми. Вскоре из здания школы вышла взрослая девочка, в руках у неё была Брайлевская книга. Она усадила нас вокруг себя и начала читать вслух. После чтения я попросил у неё книгу, и долго ощупывал испещренные точками страницы, надеясь что-нибудь понять. Тогда девочка, ее звали Валя, впервые рассказала мне о письме и чтении по системе брайля. Она отвела меня в класс и показала брайлевский прибор и грифель. Я даже попробовал что-то самостоятельно написать. Вот и первое сентября. Мой первый урок. Моя первая учительница Елизавета Васильевна Елифанкина. Всю свою жизнь она посвятила благородному делу обучения и воспитания слепых детей, Светлая ей память. Четыре долгих года она вела меня тернистым путем постижения начальных знаний, радовалась успехам и огорчалась неудачам Мои первые летние каникулы. Я уже хорошо пишу и бойко читаю. Взял с собой домой брайлевскую книгу, и удивил всех жителей родного села. Они долго ее разглядывали, пытаясь увидеть хотя бы что-то похожее на обычные буквы и, ничего подобного не обнаружив, решили, что я заранее выучил весь текст наизусть и теперь ввожу их в заблуждение. Книги я полюбил с детства, и в этом заслуга моей матери. Простая деревенская женщина, она хорошо понимала, что развитие представлений у слепого ребенка об окружающем мире зависит исключительно от того, что будет вложено в него в раннем детстве. Если мои зрячие сверстники не хотели со мной играть, она им говорила, что я обязательно стану профессором, а они будут пасти коров. Конечно, эти слова вырывались у нее от отчаяния, но в меня она верила. Когда мне исполнилось 4 года, мать убедила отца купить коротковолновый радиоприемник. Для небогатой крестьянской семьи это были большие деньги. Казалось, что весь мир поселился в нашем деревенском доме. Мать часами читала мне вслух, и к школе я знал наизусть множество стихов, мог достаточно содержательно пересказывать прочитанное. Научившись читать самостоятельно, я уже никогда не расставался с книгой. Начиная с 5-го класса нас всех, независимо от музыкальных способностей, обучали нотной грамоте. Я не стал музыкантом, но до сих пор помню Брайлевскую нотную систему, и не только помню, но и обучаю ее знанию слепых детей. Как быстро проходит время! Я уже старшеклассник. Могу записывать и читать по системе Брайля физические, химические, математические знаки и формулы, решаю сложные задачи и уравнения. Прошло много лет, конечно, что-то уже забылось, но, по мере необходимости, все быстро восстанавливается в памяти Год 1971-й,- еще одна памятная дата. Я окончил школу и стал студентом Историко-филологического факультета Педагогического института. Усилия матери, прилагаемые к моему развитию и воспитанию, имели решающее значение в определении жизненного пути. Первый студенческий семестр. Трудности казались непреодолимыми. Я был единственный незрячий студент на курсе, да и во всем институте нас было только двое. Однокурсники не знали, как со мной общаться, как выстраивать отношения, а обратиться за разъяснением стеснялись, боясь меня обидеть, или быть непонятыми. Поэтому их помощь вначале носила эпизодический характер. Я же, не владея навыками жизни в среде нормальновидящих людей, и навыками студенческого труда, очень в ней нуждался. Специальной литературы, изданной по рельефно-точечной системе Брайля, почти не было. Пришлось во многом себе отказывать, чтобы оплачивать чтеца. Это была студентка старшего курса. Она начитывала на катушечный магнитофон учебную литературу и свои конспекты, а я ночами обрабатывал магнитофонные записи, переводя и компануя их в Брайлевский вариант. Сейчас уже сложно подсчитать, сколько килограммов бумаги было исписано за четыре студенческих года, но я еще долго пользовался этими материалами в своей повседневной учительской работе. Первую сессию сдал на отлично, и получил повышенную стипендию. Многие трудности и проблемы остались в прошлом. Тогда у меня почти не было комплексов, связанных с отсутствием зрения, и, благодаря моей коммуникабельности и открытости, с однокурсниками установились хорошие отношения, а с некоторыми я по-настоящему подружился. Теперь они занимались со мной охотно, понимая, что мое умение дифференцировать учебный материал, раскладывать его по полочкам, и им помогает лучше усваивать прочитанное Сданы государственные экзамены, получены диплом и направление на работу в сельскую школу. Я молодой специалист, начинающий педагог. Более тридцати лет я прошел нелегкой учительской дорогой от дверей сельской школы до вуза, 15 лет занимался обучением студентов. На этом пути были, как у всякого человека, и успехи, и трудности, и огорчения. Я работал, учился, получая второе высшее образование, снова работал, и снова учился, овладевая специальностью учителя-дефектолога, но всегда и во всем мне помогало знание рельефно-точечной системы Брайля. В моем архиве- десятки килограммов бумаги, исписанной грифелем: конспекты прочитанного за многие годы, методические разработки, подготовительные материалы к статьям и книгам. В последнее время пользуюсь компьютером, это удобнее, но Брайль - надежнее, ведь написанное хранить легче. Детские голоса за дверью возвращают меня из затянувшегося на целую жизнь путешествия во времени. Сейчас мы вместе поработаем над их ошибками, я спланирую свой завтрашний день, и пойду домой. А в небольшом Французском городке Купвре, что в сорока пяти километрах от восточной окраины Парижа, второе столетие стоит скромный памятник Луи Брайлю - великому человеку, который всей своей недолгой, но яркой жизнью однажды зажег негаснущей свет знаний для миллионов незрячих людей во всем мире.
Николай Кузьмич Антонов, инвалид I группы по зрению
|
