|
Козельский Владимир Стихи*** Ночь над оазисом и полная луна, Звёзд южных в знойной мгле дрожанье… Я помню третья не строила струна, Но гитариста было общим обожанье. Он будто бы пьянел от песни к песне, А голос в звуках силу чувства обретал.
Но мне казалось то всего чудесней, Что с губ срываясь, он ещё как бы витал Тоскующий меж нами и искал созвучий, Не здешней грустью в душном воздухе томясь, Кровь будоражил в жилах, сердце мучил И изнемогши падал хрупким бисером дробясь.
А третяя струна над ним стонала глухо Ночною птицей Волжских заливных лугов Но было видно всё вокруг так непривычно сухо Ни Волги, ни тумана, ни взъерошенных стогов.
*** Шальное лето на излёте Подарит вдруг два дивных дня, А ты опять в долгах, в цейтноте, Да, друг запил и нет коня.
Чтоб ускакать от вечной суи. В май, в дикий луг на пару дней, В юность бесхитростно босую, В страну непуганых коней.
А как мы с ним лугами мчались По бездорожью напролом, Как гибко следом травы стались, Не вспахан луг и поделом.
Я не сберёг коня лихого А вот теперь и друг в беде Ни друга, ни коня такого Мне не найти уже нигде.
Я дар, как вызов, принимаю Устрою тризну по коню Травы душистой наломаю И запах луга сохраню. До вьюг февральских белой лавой, Когда пойдут копытить снег, Чай заварю я с той приправой И вспомню иноходца бег.
Займу ещё полста до кучи, Возьму домашнего вина, Лечить другана от падучей, Пока не лопнула струна *** Сейчас бы в порт и на Канары, Что это я - совсем больной… Ночь, как тоннель под Ниагарой: Темно и сыро, дождь стеной. Разверзлись хляби, о, везенье Трамвай – дрейфующий ковчег Судьбой мне послан во спасенье В надежде обрести ночлег. Бегу и чувствую – не успеваю, Ловлю, как рыба, воздух ртом, Срываюсь с поручней трамвая, Теперь уж точно – за бортом. Железом скрежетнув сурово, Трамвай катился строг и чист. В такую ночь лишиться крова Решится только мазахист. Что ж очистительной купели сегодня мне не избежать, И пока мне ангелы не спели, Я бесу буду досаждать. Водить его от бара к бару Давно проторенной тропой, Пить, превращая Ниагару В весенний дождичек слепой. И будет утро, как возмездье, Неотвратимостью зиять, Когда я упаду в подъезде, Отчаявшись себя понять. *** Заснул на закате, а в полночь проснулся, Как будто бы кто-то плеча мне коснулся, Как будто позвал меня голос далёкий Он - ангел печальный и одинокий.
Он так же и раньше являлся ночами, Крыльев не видно, когда за плечами, Как только я заповедь в суе нарушу, Он прилетает спасать мою душу.
Шторы на окнах вздымались безмолвно, Будто бы их будоражили волны, Жирные пятна жёлтых огней На жёваном шёлке театра теней.
Сквозь жалюзи ветер в мансарду принёс Шорохи листьев, шелест колёс. Днищами тучи скрежещат по крышам И чешую черепицы колышат.
Зияют внизу катакомбы дворов Смирившись с судьбой обречённых миров Их окон глазницы глядят безучастно И свет фонари расточают напрасно
Но стерегут подворотен провалы Труб водосточных седые удавы. Как в преисподню меж пыльных кулис По стёртым ступеням спускаюсь я вниз
Желобом улиц пустынных качусь Жёрновом птицы в подвале давлюсь Слепну в табачного дыма клубах Кровью вино запеклось на губах
Я знаю, он здесь, затаился у входа, Где для разделки чернеет колода Свидетель бесстрашный судья и палач Сидит будто белый нахохлился грач
Лёгкой походкой артиста балета Будет ходить он за мной до рассвета Пока не услышит в груди моей трепет И запоздалых раскаяний лепет. *** Вот и кончилось лето, Теперь вижу и сам, Золотая карета Пронеслась по лесам. Меж стволов заплескались Гривы рыжих коней, С тихим звоном касались Их копыта корней. Под резные колёса Повалилась трава И пожухла белёсо, А за ней и листва Разом вспыхнула в кронах Златотканой парчой На берёзах и клёнах. С поминальной свечёй Отчеканил монету С повеликою куст По ушедшему лету Рыжья падшего хруст. Ёжится в недоуменье Персиянка сирень Шорох листопаденья Всё прозрачнее тень, Тих октябрь и ярок В полдень голубой Как очей подарок Жёлтых крон прибой. Солнце не ярится И туман густой По утрам клубится, Только всё обман Может завтра белый Полог упадёт, Ветер ошалело С куполов сорвёт Золото и пурпур И затопчет в снег В серый перламутр. Стынет русла рек Зазвенит, закружит На тугой струне, Но пока не вьюжит Радостней вдвойне *** Золотая осень, ласковое солнце, Кисть рябины алой мне стучит в оконце. В дымке серебристой утренняя свежесть Как в хрустальном кубке лоз янтарных свежесть. Я хмелею в струях, ласковых и нежных, И бреду тропинкой вдоль ракит прибрежных, Терпкий запах листьев на губах смакую И глазею дерзко на ольху нагую. А в сухом овраге перекати поле Пышную перину, будто распороли. Может это ветер, как в гагачем пухе, Ночевал сегодня здесь в тепле и в сухе. Перед сном над лесом всласть покуралесил, Да, на небе месяц тучкою завесил, Снилось: старый мельник без него горюет И над жерновами целый день колдует. Ветер встал до света и скорей в дорогу, Даже за собою не зарыл берлогу. Сумраком застигнут, я когда-то тоже Ночевал в овраге на колючем ложе, Был вольнее ветра, в жилах кровь искрилась, Врядли сейчас вспомню, что тогда мне снилось. |
|